Эпсилон Эридана - Страница 76

Мбойе попытался сжать кулаки, но не смог. Серая пелена застилала глаза, свинцовая тяжесть заполнила тело. Он понимал, что «Орешец» не разобьется. В нужный момент сработают посадочные патроны. Но после этого Игнац и Хосе окажутся в полной власти макул. Старший офицер никак не мог примириться с бессилием вверенного ему крейсера. И никак не мог поверить в то, что все они потерпели поражение.

Те, кто создавал и программировал макулы, были уверены, что прилетевшие на помощь Кампанелле люди рано или поздно на планету высадятся, а оставшиеся на корабле ни за что не захотят бросить тех, кто высадился. Те, кто управлял макулами, не ошиблись. Они хорошо поняли объект охоты. Ловушка на гуманизм сработала.

* * *

"Вихрь" продолжал борьбу. Но силы его иссякали. Остатки энергии теперь затрачивались только на питание кокона силовых полей. Находившийся в пункте технического управления кораблем инженер Мерконци контролировал этот последний рубеж обороны. Для верности он подключился к сенсорным датчикам.

После провала в зев макулы ощущения появились необычайные. Сначала как будто все тело покрылось то ли медицинскими банками, то ли пиявками. Это означало отток давления вокруг полей, окутавших корабль. Но каков отток! Нормальный забортный вакуум Джанкарло не ощущал, так уж была настроена аппаратура. Нулевая точка. Между тем кожу словно растаскивало по сторонам. Что это могло значить? Техника подвела? Либо там, в том, что окружало «Вихрь», вакуум стал вакуумее вакуума? Если это так, то куда утекло пространство? И ведь можно было предполагать, что они находились внутри немалой планеты!

Джанкарло на миг увидел безумные глаза помощника, усмехнулся, пожал плечами.

— Бред, бред, бред… — бормотал помощник.

— А ты ожидал увидеть земляничную поляну, Сах?

— Может быть, тебе лучше отключиться? — опасливо спросил Сахнун. — Мало ли что! Будем следить по приборам.

— Вот и следи.

— А ты?

Джанкарло нетерпеливо отмахнулся. «Растаскивание» усилилось до уровня боли. Бдительный Джекил умерил силу связи нервов человека с датчиками полей. Полегчало.

— Техника вроде работает, — неуверенно сказал Сахнун. — У тебя физиономия красная.

Джанкарло кивнул.

— А у тебя — баклажановая.

— Связаться с центром?

— Ну свяжись.

— Хелло, центральный пост!

— Да? — отозвался Мбойе.

— Что у вас на экранах?

— Не знаю. Чернота исчезла. Молоко какое-то. А у вас?

— То же самое. Ты знаешь, за пределами полей давление отрицательное. Спроси Угрюмова, это возможно?

— Он головой трясет. Невозможно. Впрочем, существование канала, в который мы провалились, тоже невозможно.

Внезапно экраны заработали. По крайней мере что-то на них проявилось. Что-то вроде багрового пищевода, между стенками которого перемещался "Вихрь".

— Семьсот метров в секунду, — определил Гильгамеш.

Свечение стенок усиливалось.

— Мы приближаемся к центру планеты?

— Точно ответить в столь необычных условиях сложно. Но больше вроде некуда.

Клубок ярких молний оплел корабль, и экраны вновь ослепли. Сколько это продолжалось, определить не удалось, приборы показывали сущую нелепицу. На миг, на час, а может быть, и на год, возникли перегрузки. Они не исчезли и потом, когда пространство распахнулось, словно со всех сторон отдернули сверкающие шторы.

Кампанелла исчезла. Вокруг на фоне черного бархата остро и болезненно светило звездное море. Разговаривать было невозможно, хотя сознания тогда никто не терял. Бессильным что-либо предпринять людям осталась лишь роль наблюдателей. Гораздо более крепко скроенный и сшитый Гильгамеш пробовал как-то повлиять на движение корабля маневровыми дюзами, но либо вскоре, либо через бесконечно долгое время, он оставил эти попытки за их полной неэффективностью. Ко всему прочему, команды на включение и выключение зажигания проходили не каждый раз, с большими задержками и не одновременно. Часть проприоцепторов — стражей состояния корабля указывала на наличие скручивающих деформаций корпуса. Другая часть свидетельствовала о том же самом, но с противоположным знаком. В видимом спектре за бортами ничего особого не происходило, а радары показывали, что вдоль оси полета периодически то возникали, то исчезали очертания канала, причем частота пульсаций возрастала, если было можно доверять атомным часам.

Для инициативного и физически очень сильного Мбойе вынужденная пассивность означала настоящее страдание. Однако все, что ему удавалось, так это слабо шевелиться и малоразборчиво бормотать нечто вроде "во влипли". Впрочем, создавшееся положение принесло не только отрицательные эмоции.

— Проходим систему Сириуса, — вдруг объявил Гильгамеш.

В его обычно суховатом голосе сквозило изумление, и было отчего. «Вихрь» скакнул на десятки световых лет! Возникали естественные сомнения, но они сразу рассеялись, поскольку в нескольких астрономических единицах от линии курса плавала маленькая белая звезда. Даже беглого взгляда на ее характеристики хватало, чтобы ее узнать. Это был Сириус Б, или Щенок. Из-за него выглядывал более объемный, но менее плотный Сириус А. Обе звезды смещались по экранам левого борта в сторону кормы.

— Тринадцать тысяч километров в секунду, — определил Гильгамеш. И когда только успели набрать скорость?

Довольно близко мелькнуло расплывшееся облако газа с вкраплениями металлических обломков. Обонятельные сенсоры внешней среды даже успели уловить запах — запах подгоревшего бекона.